А дело в том, что наша советская жизнь содержала отчетливые элементы лотереи.
Итак, год 1976-й. Всю произошедшую на Западе техническую революцию со стереозвуком наша промышленность проглядела. Кроме всего прочего, по причине всеобщей магнитофонизации, какой никакая другая страна не знала. Оно и понятно: магнитофоны дороже, качество звука было хуже на порядок, тиражировать записи – мучительно, а грамзапись – та же печать, сделал матрицу, и штампуй! Но мы-то сидели на голодном пайке в смысле «контента». Раз в неделю «Утренняя почта», где из 5-ти композиций одну можно было слушать. Фирменные «диски» у фарцы шли по цене, сопоставимой с месячным моим окладом. А десяток наименований классики в стереозвучании, что лежали во всех магазинах культтоваров, погоды не делали. Так что бум «стерео» дошел до нас с опозданием лет на десять, лишь в начале 70-х.
И Вега та, с польской вертушкой и головкой Shure (Вега-002, электрофон высшего класса с довольно приличными колонками и встроенным усилителем) была просто мечтой. А при цене в 354 р., да при моей сторублевой зарплате, и вовсе несбыточной.
Но. Была такая вещь, как кредит. Хлопотная, и не очень нужная. Мы ведь гонялись за определенными моделями. Холодильник ЗИЛ было не купить, так найти хоть Бирюсу, а уж никак не Памир. А в кредит продавали по четкому списку, а там как раз Памир и фигурировал.
Вот тут мы и подходим к лотерее. Бюрократический аппарат в своей неповоротливости частенько допускает проколы. Подробный помодельный список холодильников, пылесосов, телевизоров и пр. заканчивался фразой: «…и электрофоны всех типов». Вот этим мне и удалось воспользоваться. Побежал в бухгалтерию, взял справку на кредит, поспешил в магазин, страшась, как бы не распродали… Заполучил.
Вот где было счастье!