"Подъезжая к центральной усадьбе, к конторе колхоза, я заметил необычное явление: время было позднее, около двенадцати часов вечера, а все электролампочки включены - “горят” (их было всего-то около десятка). В позднее время обычно оставались включенными 3-4. Центральная усадьба колхоза - это огороженная бывшая МТС. Въезжаем, а перед нашим взором сидят на земле сотни колхозников. Мужчины курят, а некоторые ведут громкий разговор о разном, но больше о зерне: “Сплавит все зерно, придет автоколонна и за один день весь хлеб увезет, приготовил к отправке...” Все это выслушиваю, проходя как сквозь сидячий строй, иду к конторе, у ее входа стоит Гундарев - главный инженер колхоза, заместитель председателя, пытаясь уже охрипшим голосом что-то доказывать рядом сидящим перед ним группам раздосадованных механизаторов, животноводов.
Обращаюсь к Федору Михайловичу: “Что здесь происходит, зачем собрали столько людей в такой поздний час. Завтра или уже сегодня нужно рано вставать животноводам, механизаторам, полеводам - убирать хлеб.” Понимаю, что эти слова говорю похоже больше себе, чтобы не оказаться изолированным.
Гундарев в полный голос отвечает: “Вот пристали ко мне, требуют от меня, - давай выноси из конторы стол и открывай собрание. Ты вел собрание, когда избирали Овчаренко председателем, ты и сегодня открывай собрание - будем снимать председателя.
Не прошло и пяти минут - стук в дверь. Заходит Артем Бедке - один из предводителей и говорит, что он парламент(ер), конец слова путал - приглашаем, требуем, чтобы ты приехал сейчас прямо к нам, на полевой стан первой бригады. Работать, убирать хлеб не будем. Там, в коридоре, сидят другие, от других бригад. Я зашел первый, так как представляю первую бригаду... Поблагодарив за приглашение, сказал, что от вашей бригады было ночью больше людей, но что ж - через час-два буду у вас в бригаде. Примерно такой же разговор произошел с другими представителями бригад. ...
Не закончив телефонный разговор, разрешаю войти Кочергину (бригадиру второй комплексной бригады, опытный организатор, хозяйственник старой закалки). Василий Иванович начал меня убеждать в том, что именно к ним председатель должен сейчас же поехать. Он не был на “ночном собрании”, только приехал с бригады затем, чтобы вернуться в бригаду с председателем колхоза или сегодня свершится непоправимое - комбайнеры не будут убирать хлеб. Я спросил: “Как не будут, что будут бастовать?”
Он: “Они уже бастуют - со вчерашнего вечера ничего не делают, без тебя не начнут работу! Потеряли погожую ночь, потеряем (наметился погожий) день.”...
На обратном пути заехал в контору колхоза, так как дважды за мной приходила автомашина: кто-то по телефону из района домогался разговора со мной. В конторе встретил Гундарева. Спросил, что нового. Он ответил, что все стоят ни с места, что это? Я пояснил, что это. Он в ответ сказал, что этого на его памяти с 1929 года не было. ...
Взял слово комбайнер Гирич, поддержал Солдатова-старшего. Он высказывал неоднократно одну и ту же мысль: “Пахотные поля от совхоза “Граничного”, совхоза “Мясокомбинат” и поля их бригад отделяются длинной полоской шириной всего в десять метров. Перекуриваем мы - механизаторы трех хозяйств на меже в летнее время часто, говорим о житье-бытье. У них за дневную норму начисляют и выплачивают 6 рублей, а у нас, в колхозе, нормы больше, а начисляют меньше, начисляют за эту норму 4 рубля и 2 рубля зерном, а выплачивают один-два раза в год и меньше половины начисленного. А год назад “Граничный” был колхозом “Герой труда”: где справедливость в оплате - “рядом работаем, в одной стране?” Такую аргументацию опротестовать я не мог. ...
Забастовка - это страшно для всего колхоза - позор для всех. Но оплата труда - головная боль. Кругом совхозы, вчерашние колхозы, получают зарплату исправно, каждый месяц, а нам обещали с натурой (зерном) выдавать ежемесячно деньги, а где они? Годы (1959,1960) закончились и половину не выдали. Хлеб урезали и денег не дождешься. В семье требуется не только еда, но, особенно детям, необходимы обувь, одежда, расходов много, а денег нет, зерна - мало, только на внутренние домашние расходы, продать нечего, а копейка нужна."
Полностью тут. Для желающих развить знания о забастовочной активности в СССР в этот период рекомендую работы В. Козлова ("Массовые беспорядки..." и "Крамола...").